|
|
Ловозерский киндермат
Подняться с засаленных нар пришлось аж в 7 поутру. Может, понежились
бы и подолее, но беспокойные трактористы принялись усердно подбрасывать
в печку сухие дрова - и в трактире мгновенно образовалась локальная
Сахара.
Настало время описать, что представляют собой вольвовские вездеходы.
Грубо говоря, это западный вариант привычной нам "ГэТэСки".
Состоит из металлической кабины и закрытой брезентом кузовной части,
соединенных общим карданом. И там и там по паре гусениц шириной
в 50 см. Общая масса вездехода 3200 кг (2030 + 1170), длина 6170
см, высота 2210 см, радиус поворота 14 м. Бензобаки (их два) на
150 л, что обеспечивает приблизительно 200 км пробега по бездорожью.
На кузове про запас закреплены также две 20-литровые канистры. Двигатель
мощностью 82,5 л.с. - карбюраторный, 4-цилиндровый, производства
"Volvo". В кабине тесно и шумно, говорить друг с другом
можно лишь на повышенных тонах, поэтому норвежская инструкция даже
обязывает военнослужащих использовать шлемофоны. На спидометре у
одного вездехода - 8000, у другого - 14000 км. Идут они пока уверенно,
оставляя далеко позади натужно чадящие дымом трактора краснощельцев.
Наш путь струится по болотам вдоль Сахарной речки, впадающей в Поной.
Вокруг - ни оленьего, ни лосиного следа, поражает лишь обилие белой
куропатки. Куда ни бросишь истерзанный бесконечным белым цветом
взгляд, обязательно наткнешься или на сидячих, или на медленно бредущих
жирных куриц. Те свободно подпускают на ружейный выстрел, правда
- долго целиться не дают. Бульон из них - отменный, пальчики оближешь.
Как и в старые времена, экспедиции официально разрешено безвозмездно
изъять на котловое довольствие кое-что из кольских природных кладовых.
Трах-бах! Новая оказия. И километра не доходя до брода через Сахарную,
прямо на заснеженном болоте, один из вездеходов надсадно заскрежетал
- и застыл. Вот тебе раз! Разлетелся вдребезги чугунный кулак поворотного
рычага промежуточного вала, по-простому - шарнирное сцепление между
кабиной и кузовом. Тут уж всерьез и надолго. Приходится бросить
в одиночестве натовского бедолагу - и на оставшемся вездеходе отправиться
в Краснощелье, благо до него всего 40 км. "Ямаха" добралась
до поселка без происшествий. Так что имеем 3:1 в японскую сторону.
Краснощелье. Тут рыбы нет
Поселок образован добровольно-принудительно в 1928 г. И изначально
там располагался оленеводческий совхоз "Память Ленина",
и ныне существует того же направления кооператив. У меня здесь много
знакомых по прежним путешествиям. Но сколько хозяйских оленей копытит
сегодня районные тундры, мне узнать так и не удалось. Также немного
непонятно, чем занимается основная масса краснощельцев, но с голоду
не пухнут - и апельсины с баночным "джин-тоником", завозимые
по воздуху, покупают регулярно.
- Разве ж кому откроешься, сколько у тебя денег и как их достал?
- резонно отбрил странный вопрос один из селян. - Но, скажу точно
- поселок готов приобрести штук 20 "бэушных" импортных
снегоходов - долларов по 3000.
Из Краснощелья экспедиция должна была идти на Пурнацкий водораздел,
а после - вдоль Поноя к горлу Белого моря. Но теперь, без одного
вездехода, представлялось то весьма и весьма рискованным. Нет, мы
не боялись знаменитых саамских лешаков, пертов и нойдов, просто
за прошедшие двое суток у всех участников возникло смутное сомнение
во всепроходимости хваленой натовской техники, да и не совсем оставалось
понятным, кто будет материально отвечать за похороненные в тундре
вездеходы. По телефону "мистер Т" отвечал уклончиво, обещая
лишь в кратчайшие сроки подослать поломанную запчасть.
Делать было нечего, а Поной - известная во всем мире река, где можно
отменно порыбалить, благо нужных снастей у экспедиционного интенданта
оказалось достаточно.
- Тут рыбы нет, - однозначно изрек мой давнишний приятель Семен
Самодуров,
но вызывался проводить заезжих до Медвежки - небольшого ручейка,
впадающего в Поной километрах в пяти выше села.
Еще два года назад Семен души не чаял в хорошо отлаженном "Буране",
а вот теперь, как будто так и надо, разъезжает по охотницким путикам
на 2-цилиндровом " Lynx 5900". Этот, конечно, будет помощнее
"Браво" - на нем с загрузкой (в санях - до 400 кг) можно
идти до 30 км/час. Но и расход топлива - около 30 л на сотню.
Семен заправляет машину только 95-м бензином. Правда, сколько он
здесь стоит и откуда достается, нам не поведал. Наверное, потому,
что, как и большинство краснощельцев, он нигде официально не работает.
По речному льду с санями Семен спокойно шел под 75 км, я же на "Браво"
еле выдавливал 60. Хотя для такого движка и это вполне приличный
показатель.
…Не прошло и 10 минут, как на льду заплясали довольно приличные
рыбьи хвостики. Ловились, в основном, хариусы и сиги, граммов по
300 - 400. Иногда попадались и темноспинные окушарики. Интересно,
что тягали мы на так называемый "паровоз" - внизу стояла
медная блесна-трехгранка, а чуть повыше была привязана лососевая
"муха". На крючки обязательно подсаживались жирные опарыши.
Наверное, мотыль бы пошел лучше, но сохранить его в нашем варианте
было невозможно.
Набор пойманной рыбы оказался самый что ни на есть путевый для свежайшей
ухи, за поеданием которой было принято решение коренным образом
изменить маршрут и пойти через Кейвы (возвышенности), практически
строго вдоль 37 градуса на север, на Колмозеро, к истокам еще одной
крупной реки - Йоканги.
Да, забыл сказать, что 18 марта счет возрос до 4:1 в пользу "Ямахи":
вездеход проломил гусеницами лед и ни за что не хотел выкарабкиваться
наружу. Пришлось, как водится, нарубить здоровенных березовых ваг
и помочь бедолаге кое-как выбраться задним ходом на толстенный понойский
лед.
"Джипиэска" и проклятущие сейды
Тимофеич все-таки умудрился оборвать заводную ручку снегохода.
Поэтому и был отстранен от ямаховского "дедушки" навечно
- и карта так легла, что до конца экспедиции управлять "Браво"
пришлось только мне.
Как ни странно, присланная "мистером Т" запчасть сходу
встала на нужное место, и мы продолжили путь на север в привычном
составе - шесть человек на двух вездеходах и одном снегоходе. Из
досадных неприятностей отмечу, что пока брошенный ранее вездеход
ночевал на болоте, местные шайтаны умудрились полностью слить из
одного бака бензин. Для северных народов - это немыслимое происшествие,
а для России, где к северным территориям официально относится около
2/3 всего государства, простейшая обыденность. Это обстоятельство
и стало одной из основных причин изменения маршрутных планов "Кольской
экспедиции-2004", ведь достать 93-й восточнее Краснощелья в
наши дни уж очень проблематично.
По старому снегоходному путику всего часов за пять мы добрались
до Семиостровья, расположенного на возвышенности в самом верховье
речушки Ельйок. Там базируется бригада краснощельского кооператива
"Оленевод", доглядывающая за 2000 рогатых голов. Смело
скажу, что если идти отсюда на север, то голой нескончаемой тундры
будет значительно больше, а худосочного леса - даже меньше чем бороды
у сытого татарина.
На треск заморских самоходок из оленеводческого дома вылетело столь
разношерстного люда, что нам оставалось вежливо откланяться и продолжить
поход. Замечу, что в этом году тундра показалась мне прямо густо
заселенным мегаполисом - так часто встречались свежие следы деятельности
человека. Все убогие домики и оленеводческие стойбища были дополна
забиты многонациональным народом, хотя, как говорят учебники, оленеводам
подобает кочевать за стадом, а не бузить день напролет у теплой
печки. Но никакие социологические или фискальные задачи перед экспедицией
не ставились, поэтому оставим это тему для смелых последователей
Немировича-Данченко*.
Зато отмечу - как никогда мало видели мы в этот раз следы диких
зверей, а свободно пасущихся северных оленей приметили за 10 дней
пути всего однажды.
В Семиостровье все различимые на снегу следы закончились, хотя,
по уверениям оленеводов, кто-то из них еще пару дней назад гонял
до Кальмозера на снегоходе.
Двухдневная лыжня в тундре и по хорошей-то погоде вряд ли сохранится,
а теперь, когда поддувала приличная поземка, окружающий ландшафт
и вовсе являл собой белесый лист школьного ватмана. Сколько хватало
глаз, туполобые сопки безо всякой толчеи однообразно сменяли одна
другую, кое-где развлекая нас небольшими островками кустарников.
Из-за этого мне и было поручено идти вослед, а вездеходы уже будут
читать "Браво" обязательную программу.
Порою, я отрывался от основной группы километров на 10, забираясь
на господствующие высоты в тщетном стремлении разглядеть вдали либо
озеро, либо избу, либо оленье стадо, или еще чего-нибудь толковое.
Однажды "Браво" благополучно вынес меня к триангуляционному
знаку, возле которого возвышался рукотворный саамский "сейд"
- примерно полутораметровая пирамидка из камней. Наличие двух отметок
в одной точке ясно говорило, что мы находимся на какой-то господствующей
высотке. Но карта-двухкилометровка не разъяснила экспедиции абсолютно
ничего. Когда же я достал из кармана "джипиэску" и вслух
выдал координаты, то … все попросили продублировать направление
простым компасом.
- Этого просто не может быть, - еле слышно выдохнул в разряженный
воздух Раф.
Вдруг как-то резко сгустились плотные липкие сумерки, задул сильный
ветер и покрепчал мороз. В общем, было принято решение - возвращаться
своим 40-километровым следом на оленеводческую базу.
В тот день я за 13 часов проплутал на снегоходе в общей сложности
125 км. Причем ночная езда сопровождалась отдельными элементами
эквилибристики. Суть в том, что изначально ореховский снегоход был
"безглазым", он так его и купил. Поэтому приходилось ехать
параллельно вездеходам и ориентироваться на их фары, причем не так
близко к натовцу, у которого выхлопная труба торчала прямо из-под
бампера вбок - точно вровень с моим лицом. Ну а уж если по пути
попадались камень или яма, надо было реагировать молниеносно - водители
вездеходов в темноте "ямаху" практически не видели и,
случись чего, пришлось бы куковать до утра на 20-градусном морозе.
Пару раз "Браво" накрепко глох (о причинах поясню ниже)
- и сразу отчего-то сжималось сердце при виде с ревом удаляющихся
прочь вездеходных фар.
- Да чего с ним будет-то? - весело пожурил меня за возмущения Орехов.
- "Браво" - это вечный двигатель! Не забывай только масла
вовремя заливать.
Забавно, что, уже по окончанию путешествия, я, сверив "забитую"
на той горке точку с картой, обнаружил, что это были точные координаты
Колмозера… Никогда прежде не встречал, чтобы "GPS" так
нагло врал.
…По саамским преданиям, сейды испокон веков препятствовали чужестранцам
проникнуть в их владения!
Исаакиевский собор и Йоканга
В Семиостровье усталая гвардия не только отменно отоспалась, но
и всласть наелась оленины. Паша, некрупных замесов оленевод, вызвался
нас немного сориентировать. Он за полчаса вывез экспедицию на гряду
Янаса - Кейва и махнул рукою вдаль.
- Вот видишь горку, что повыше всех будет? - Паша пристально что-то
рассматривал в военный бинокль и говорил, точно сам с собою. - Это
"Исаакиевский собор". А левее - Кальмозеро.
Конечно же, я ничего разглядеть не мог, поскольку 353-метровый "собор"
этот находился как минимум километрах в 30 от Кейвы.
- Как же не видишь, - кипятился оленевод, - растет же она на нас
с-под солнца! И лес рядом.
Наконец, ему все-таки удалось нам втолковать, какая из сопок "растет",
и что прозрачные темные заплаты тальников в здешних широтах принято
называть лесом.
Вот туда нам и надо было просочиться, ибо на Колмозере располагается
действующая гидрометеостанция, где есть русская баня и дизельный
движок. Там можно хорошо отдохнуть и, если потребуется, привести
в порядок технику.
Эти места были любопытны тем, что отсюда начинается одна из крупнейших
рек Кольского полуострова (203 км) - Йоканга. В ее бассейне водятся:
семга, кумжа, голец, сиг, щука, гольян, налим, хариус. В общем,
есть над чем серьезно подумать любому рыболову.
В самых верховьях Йоканга протекает через несколько крупных озер
(Кальмозеро, Котькозеро, Колмозеро, Поросозеро), соединяя их причудливыми
извилистыми и порожистыми протоками. Зимою они настолько незначительны
и занесены снегом, что порою и просто не видны. Именно поэтому было
принято решение не шарашиться по 7-километровому Кальмозеру в поисках
очередной йокангской протоки, а тупо пойти по компасу на северо-запад.
Людей тут видимо шастает поменьше, и все чаще стали попадаться свежие
следы диких оленей, а жирнющих куропачей было видимо-невидимо -
и слева, и справа от трассы.
Для организации козырной любительской охоты, когда за день можешь
пальнуть раз сто по птахе - рай божий.
Колмозерская метеостанция прилепилась к бугристому берегу в северо-восточной
части озера, где в Йокангу впадает порожистая и мелкая Юнка. Тут
лед уже распалился и, сколько хватало глаз, река была освобождена
от зимних оков и игриво щебетала на весеннем солнце каменистыми
порогами.
После понойских злоключений на льду, вездеходы забрали на километр
повыше речки, ну а я на скорости пошел прямо в штык - тем более,
что на берегу возле топившейся бани, отчетливо различался внешне
приличный снегоход. На треск "ямахи" из парилки выскочил
босыми пятками на снег совершенно голый раскрасневшийся человек,
одетый лишь в темные очки в фасонной роговой оправе. Это и был начальник
Колмозерской ГМС - Володя.
Метеостанция находилась чуть поодаль, на возвышенности, а на самом
берегу стояли три или четыре неказистых жилых домика, вокруг которых,
как мы уже давно привыкли, кипела какая-то особая жизнь. В просаленных
брезентовых малицах и солнцезащитных очках, возле снегоходов с санями
стояли и судачили оленеводы. В одном из них с трудом признал Виктора
Маягина, бригадира из поселка Каневка. С двумя напарниками он шел
за стадом - куда-то на северо-запад. Дело это сейчас - вроде как
и выгодное. По словам Маягина, шведы покупают мясо живым весом по
2 - 4 доллара за кило (правда, у нас случилось приобрести разделанного
олешку всего за две бутылки водки, но это, видно, тот случай, когда
у пастуха сильно "трубы горели"). Так что можно и попотеть
на снегоходе.
Скорее всего, данным фактом и объяснялось избыточное антропогенное
давление на природу во время этой экспедиции.
Вот это рыбалка!
Когда снегоходы маягинской команды скрылись из глаз, на базе без
особой надобности осталось тусоваться не менее десяти человек, опять
же "оленеводов". Как и положено по рангу охотинспекции,
Тимофееич тайно обследовал окрестные чуланы и углы, где обнаружил
не только правилки для сушки шкурок пушных зверей, но и подвешенные
под потолок аккуратно перевязанные мешочки с медвежьей желчью. Вечером
он однозначно подвел итог нынешней экспедиции - "социальный
фактор значительно сильнее биотехнии", но протоколов составлять
не стал, хотя раскрутить "под завязку" можно было любого.
Просто жалко мужиков.
Спиртного "оленеводы" не потребляли, а просто так базарили
про жизнь, под едкий папиросный дым, наваристую оленью шурпу и крепкий
сладкий чай из обколотых эмалированных кружек.
- Не, тутати рыбы-та нетути, - вяло отозвался с замызганного тюфяка
на нарах один из местных рассказчиков. - На озере надо со льда в
мае ловить, тогда рыба колошматит и голый крючок.
Памятуя о том, что "рыбы не было" и в Краснощелье, главный
маэстро экспедиции по этой части, механик Андрей, подмигнул мне
и Рафу. Вместе с санями, мы на "ямахе" за минуту подлетели
почти к самой озерной промоине, прямо от которой бурлила свободная
ото льда Йоканга. Тем не менее, лед оказался толстенным - досверливать
лунку приходилось, стоя на коленях, согнувшись буквой "зю",
благо ножи у мурманчан заправлены были отменно. Чтобы ручкой ледобура
не чиркать по снегу, приходилось сковыривать его ногою до самого
льда, между нижней кромкой которого и дном оставалась не более 40
см. Ловили на ту же "мастерскую снасть" - комбинацию блесны
и нахлыстовой "мушки" с опарышем.
Как вы сами понимаете, никакого классического отвесного блеснения,
а тем более "игры" - тут и быть то не могло: так, подергивали
эту "погремушку", привязанную к леске сечением 0,2 мм.
Тем не менее, практически каждое опускание "елочных украшений"
в лунку завершалось настойчивой поклевкой. Один за другим на льду
появлялись килограммовые сиги и налимы (раза в два поболе). Последние
садились на крючок очень уверенно - и решительно тянули блесну в
разные стороны. Цеплялись и какие-то иные увесистые гренадеры из
колмозерского рыбьего войска, но завести их в лунку при таком маленьком
пространстве до дна не представлялось никакой возможности - и об
острую нижнюю кромку льда в течение часа были порезаны самые козырные
блесны. Можно было ловить и вдоглядку, развалившись на льду прямо
у промоины. Тут глубина была не более полуметра. Но у истока Йоканги
вовсю буйствовал лишь пугливый рипус, и с трудом можно было себе
представить, как по собственной воле эта рыбешка может так сильно
растянуть рот, дабы проглотить эти великоразмерные "данайские
дары". И все одно, несколько нежных двухсотграммовиков рипуса
приятно оживили монотонный сигово-налимный интерьер. Ловили мы и
на следующий день, рыбы опять цеплялось немеряно, но задул такой
леденящий ветряк, что глаз нельзя было открыть - и при этом не прослезиться.
- Вот это рыбалка! - бурчал под нос Андрей. - Сюда бы мурманских
корешей, а то ведь не поверят…
…Когда экспедиционный кортеж поднимался на сопку, то сверху было
отлично видно, что все наши лунки плотно заняты "оленеводами".
Я работаю граненым стаканом
Часовая стрелка только перевалила за цифирку 10, а уже далеко по
правую руку осталась хорошо заметная белолобая сопка Солдат - Мыльк.
Глаза, даже через темные очки, слепит нещадное в Заполярье мартовское
солнце, дует северный ветер, который пуржит снегом то слева, то
справа, да так бойко, что по прошествии десяти минут с трудом прочитаешь
свой собственный снегоходовский след. Несмотря на середину весны,
я упакован как лапландская "борода из ваты" - и пуховка,
и непробиваемый ветрами "полартек", и специальные снегоходовские
сапоги канадской фирмы "Buffin".
Как-никак, несмотря на 21 марта, на улице сегодня около минус 25
- не разомлеешь на завалинке.
Зато когда едешь - почти не потеешь, а ногам тепло всегда - постоянно
идет обдув горячим воздухом от работающего двигателя. Особое внимание
в таких условиях при длительной езде на снегоходе следует уделять
солнцезащитным очкам. Ведь хорошие горнолыжные очки предохраняют
не только глаза, но и щеки, нос и лоб от внезапного обморожения
и повреждений при падении или от встречных веток.
В такие экспедиции я беру три пары - дневные (с темным пластиком),
ночные прозрачные и обычные - на дужках (на всякий пожарный). После
долгих опытов, остановился на продукции компании "Bolle".
Они находятся в середине ценовой группы, но очень комфортные и практичные,
да и поломать их трудно.
В этих местах никогда не бывал даже наш проводник, коренной краснощелец
Андрей Орехов. За день экспедиции предстояло пройти не менее 100
км вдоль витиеватого маршрута: Ефимозеро - озеро Яшка-Ты - гора
Половинный хребет - гора Сарай-Мусюр - Ловозеро.
По плотному снегу и голой тундре "натовцы" прут надменно
и уверенно, развивая порою до 40 км/час, расшугивая прочь несметные
полчища белых куропаток. Чувствуется, что открытые пространства
- это их стихия. "Браво" отчего-то каждые полчаса глохнет,
но после дерганья стартером вновь уверенно завывает своим единственным
цилиндром. Впоследствии это недомогание разъяснилось очень просто:
Андрею Орехову расход топлива в 10 литров на 100 показался не таким
уж и хорошим - и он взял, да и подкрутил "винтик" там,
где надо. Что ж, теперь 26-летний ямаховский "дедушка"
кушает лишь 8 литриков на сотню при средней скорости 40 км/час,
зато периодически чихает. Все-таки богата Кулибиными земля русская!
Мне особенно достается на пространствах, где копытили ягель оленьи
стада. "Дедушка" в свое время не дорос до опционных лыжных
амортизаторов, вот и трясешься по смерзшимся колдобинам и ухабам,
"е-ка-лэ-мэ-нэ", как детский калейдоскоп, а если по-взрослому
- "граненый стакан с гайками". Зато теперь точно знаю,
если чего не так висело или сместилось когда-то в организме, то
наверняка встало на законное по анатомии место.
Безо всяких происшествий преодолеваем загадочную сотню до Ловозера
всего за 7 часов. Так что счет в поединке восточного соседа с западным
военным блоком остался прежний - 4 : 1 в пользу "Ямахи".
Но на "Браво" Андрей собирается уже через пару дней в
одиночку ехать в обратный путь. Ему предстоит проделать около 350
км до устья Пурнача, где работает сторожем в рыболовном лагере его
отец - Владимир Алексеевич, которому в конце месяца исполнится 60
лет. А вот натовским "вездеходам", по-видимому, не случится
так безрассудно удаляться от цивилизованного жилья, иначе несладко
придется "мистеру Т" на Кольском полуострове.
* В.И.Немирович-Данченко собирал этнографический материал в здешних
местах в 80-х годах XIX века.
(Начало) |
